Часть вторая
«Быть влюбленным — это значит
с помощью женщины достичь Небес»
трубадур Ук де Сире
Легенда о Деве, играющей на лютне, передавалась из поколения в поколение. Златовласая красавица ждала своего единственного, которому она бы вручила Меч Победы. Этот меч мог одолеть любого врага. Многие рыцари отправлялись на поиски этой Девы. Никто точно не знал, где искать ее: в замке или на высокой горе, а может среди лесных чащ под развесистым дубом. Некоторые из рыцарей посвящали всю жизнь этим поискам. Но никто не слышал о том, что эта Дева стала, наконец, чьей-то женой. Поговаривали: то тут, то там видели ее, некоторые даже слышали ее песни, но она всегда исчезала при попытке приблизиться к ней. А еще говорили, что она сама выберет себе того, кому и передаст меч и отдаст свое сердце. Каждый надеялся, что выбранным будет именно он…
Глаза принца вспыхнули особенным блеском, а лицо озарила улыбка мечты. Королева-мать с робкой надеждой посмотрела на мужа. Но тот отрицательно покачал головой. Вот и последняя нота песни растворилась в пространстве, а вместе с ней растаяла, подобно снежинке на ладони, улыбка на лице юного наследника. Он снова погрузился в унылое безразличие, в котором пребывал последние месяцы после того рокового праздника, где внезапно появился странный бродячий артист. Он долго забавлял толпу разными фокусами, но при появлении принца он резко поменялся — стал необыкновенно серьезным, вытащил из-за пояса лютню и запел, неотрывно глядя прямо в глаза принцу. Он пел о юной Деве, которая ждет своего возлюбленного, единственного из всех живущих на земле, Она томится в ожидании в своем дивном замке, но никто из рыцарей не смог отыскать до сих пор к ней дорогу… То ли чары мелодичного голоса певца, то ли колдовство, какое, как поговаривали некоторые, знающие толк в нем, но только принца с тех пор как подменили. Грусть, задумчивость и рассеянность стали его постоянным окружением. И чего только не предпринимала королева-мать по совету все тех же знающих, только все было бесполезно. Все грустнее и задумчивей становились глаза ее мальчика.
«Матушка! Отец! Отпустите меня!» — услышали то, чего ждали и боялись услышать венценосные родители. Король сжал руку своей жены, твердо посмотрел сыну в глаза и сказал: «Помнится, как много лет назад, когда я еще был таким же юным, как ты сейчас, трубадуры ходили по свету и пели песни о юной и прекрасной Деве, томящейся в заточении в своем сказочном замке. И я тоже отправился в путь. Да вот только никакой Девы не нашел, а повстречал твою мать и нисколько не жалею об этом».
-«Тогда ты тем более можешь понять меня, отец!» — воскликнул юноша. Король грустно кивнул головой и обнял свою супругу, по лицу которой текли слезы в предчувствии неизбежной разлуки.
Пыль из-под копыт резвых разгоряченных коней коричневым шлейфом медленно оседала снова на привычное место, нехотя выпуская из своих душных объятий семерых всадников, мчащихся на восток. Сколько уже было отмерено километров по дорогам, тропам и бездорожью — никто не считал. Да и дни летели за днями, вырастая в недели, месяцы… годы бесплодных поисков неизвестно чего. От большого некогда отряда свиты принца остались самые близкие друзья, больше жизни преданные своему хозяину. Да он никого и не держал и продолжил бы путь один, если бы даже все покинули его. Хотя каждый накануне отъезда принес присягу в верном служении до конца своему господину и еще дал клятву королеве-матери по ее требованию: ни при каких обстоятельствах не покидать принца — наследника престола; но нет, пожалуй, на свете более тяжкого испытания, чем испытание временем. Каждый из этих благородных рыцарей не задумываясь отдал бы жизнь в минуту опасности за своего господина, и сколько раз они на деле доказали это, но вот так тратить жизнь в бесплодных поисках и, возможно, сгинуть на краю света в полном забвении — для этого нужно очень верить в свою мечту.
Да и к лучшему, что время от времени люди из свиты принца возвращались на родину долгожданными вестниками, и королева-мать за радостную весть, что ее мальчик жив — здоров, великодушно прощала клятвоотступников. Не только родители с замиранием сердца ожидали вестей, все подданные только и говорили о том, как успешны будут поиски принца и сколько еще они продлятся. Ведь, речь шла о будущем государе, значит, о судьбе каждого из них. Не все хотели его возвращения, и некоторые сердца вынашивали коварные планы…
Измена! Как часто одно только слово решало судьбы народов и государств. Слово воскрешало надежду и продвигало к победе. Оно же могло нести в себе убийственную мощь…
Расчет был тонок: весть о гибели сына сначала убьет мать, а потом и отца, который безгранично любил свою жену. Останется только немного подождать… и вожделенная власть в руках. Руки герцога сжались в кулаки, а глаза превратились в узкие щели. Теперь задача — перехватить вестника. Он давно уже внимательно следил за каждым возвращающимся, нужно было выбрать подходящего.
Руки королевы безжизненно лежали поверх покрывала, редко открывала она глаза, и еще реже в них мерцал огонек жизни. Она уже не была среди живых своей исстрадавшейся душой. Король не отходил от ее ложа ни днем, ни ночью, а после похорон все время сидел у ее могилы.
В стране с налаженной благоустроенной жизнью появилась трещина разногласий, искусно створяемая руками герцога и его людей. В эту трещину хлынул хаос беспорядков от неуверенности людей в своем будущем. И когда страсти достигли своего апогея под воздействием различных слухов и домыслов, тогда, как зловещая тень стервятника, из тумана забытых времен былых смут и козней в борьбе за власть, возникла торжествующая фигура герцога.
Посеять хаос в мышлении людей не так уж и сложно, и этот процесс подобен снежной лавине — стремительно нарастает. Вскоре не было ни одного базара, ни одной площади, где бы ни происходили бурные споры, нередко оканчивающиеся потасовками. Спорили по любому поводу, но все, в конечном счете, сводилось к одному: передавать или нет власть в руки герцога — коварного, жестокого человека. Один раз он уже пытался воспользоваться отсутствием короля, чтобы сесть на престол. И эта попытка закончилась ужасным кровопролитием. Но и безвластие тоже тяжким бременем ложилось на плечи людей: на дорогах появились грабители, стали выходить безумные приказы и распоряжения, подписанные королем, в здравом рассудке которого уже многие стали сомневаться.
Что ж, время пришло действовать. Прежде всего, герцог должен был позаботиться о том, чтобы принц не вернулся. Вестников можно уже было не опасаться: с ним остались те, кто не покинул бы его ни при каких условиях. Зная, примерно, направление возможного возвращения, не трудно было устроить засаду. А вот сесть на престол при живом короле было куда сложнее. Сражение было неизбежным.
Принц ехал в глубокой задумчивости: неужели отец прав, и найти эту Деву не возможно? Может, ее и нет на самом деле? Почему же тогда многие знатные рыцари отправлялись на поиски? Как теперь быть? Повернуть назад? Но как он посмотрит в глаза своим друзьям, которые делили с ним все тяготы пути, не имея главного утешения – веры в мечту о счастье, пусть даже и призрачном, но они обладали бесценным сокровищем — верностью. Отчаяние охватило душу принца от безысходности.
Солнце завершало свой путь по небу, его последние лучи волшебно все преобразили, причудливо изменяя формы и цвета засыпающей природы. А после дневного зноя разливающаяся прохлада и особенный вечерний аромат, подобный приливам океанской волны, были бы благословением, если бы только не сверлящая мысль: куда направить коня утром? В это мгновение луч солнца стал совершенно необыкновенного цвета — ярко синий. Всадники натянули поводья от неожиданности. Принц проследил взглядом направление луча и на вершине невысокой горы, к подножию которой они подъезжали, он увидел очертания замка, угловую башню, открытое окно и… глаза, улыбку, каскад вьющихся золотых волос. Его ждали.
Принц очнулся от своего видения, когда друзья окружили его и стали трясти за плечи. Ночная тьма набросила свой плотный покров на дорогу, деревья, кусты, властной рукою стирая все цвета и разноцветья, присущие дню, оставляя только неясные очертания. Никто, кроме принца замка не видел. Друзья с трудом уговорили его дождаться утра. Они как всегда готовы были следовать за ним на любую гору, да только утро вечера мудренее.
Ночью принц никак не мог заснуть и только, чтобы не тревожить уставших друзей, молча смотрел на звездное небо, вспоминая весь долгий и тягостный путь. Неужели он достиг того, чего не могли достигнуть многие другие храбрые и достойные рыцари? Звезды стали причудливо менять свои очертания и цвет, складываться в разные картины… принц погрузился в сновидение. Перед ним складывались ступени лестницы, ведущей в сияющее лазурное пространство, похожее на небо. Там на ее вершине возникла легкая женская фигура, она протягивала ему навстречу руки, приглашая совершить последнее усилие к достижению своей мечты. Он стал подниматься…
— Сынок! Не дождалась я тебя, — услышал он сзади голос матери, обернулся и увидел ее, нежно и грустно улыбающуюся ему. Принц остановился в замешательстве: там наверху — Дева, плод его бесконечных мечтаний, а внизу — мать, о которой он не очень часто вспоминал, увлеченный поисками своей мечты… Он хорошо осознавал, что поставлен перед выбором, и этот выбор будет очень важным для него…» Мама!» — бросился принц вниз по лестнице и провалился в темную бездну забвения.
Утром он вскочил с твердым решением возвращаться домой. «Не дождалась» — постоянно звучало в его ушах. Случилось что-то страшное. Как мог он забыть о своем долге, предаваться бесплодным мечтаниям и, главное, распоряжаться судьбами преданных ему людей! Принц с горькой усмешкой посмотрел на вершину горы, где вчера ему показался замок и увидел лысую плешь ее вершины. Ничего другого он и не думал увидеть. За одну ночь ему так много открылось, что хватило бы на многие жизни. Из глаз принца текли слезы раскаяния. Хорошо, что друзья чуть приотстали и не могли видеть ужасного отчаяния. Домой, скорее домой!
На широком пространстве заливных лугов, где река, уставшая от стискивающих ее с обеих сторон каменных исполинов, могла, наконец, вольно разлиться и расправиться зеркальной гладью, блаженно отражая небеса, в суровом молчании собирались закованные в броню рыцари. Они готовы были отстаивать честь безумного от горя государя, верные своему рыцарскому долгу. На противоположном берегу тоже собирались воины. Далеко не все из них позарились на подкупы и посулы коварного герцога; многие искренне считали, что спасти государство, ввергнутого в пучину хаоса, можно только сильной властью и железным порядком. Они были уверены, что спасают страну от полного разорения. Сам же герцог, делая ставку в бою именно на них, смело смотрящих смерти в глаза, вовсе не собирался после победы (в чем он нисколько не сомневался, имея существенное численное превосходство) приближать к себе этих гордых и храбрых рыцарей, которые ни за что не простят ему его темных интриг, если хоть что-то из тайного будет явным. И он был достаточно проницателен, чтобы тешить себя наивной надеждой, что все будет «шито-крыто». Его расчет был довольно прост: самые честные, сильные и благородные, неподкупные, когда речь шла об их долге — эти воины будут сражаться в первых рядах и до конца. Они сами себя перебьют. С оставшимися будет справиться намного проще, главное — действовать быстро, не давая опомниться. Он занял высокую точку на холме, чуть в стороне от предполагаемого места сражения, с которого, как на ладони, видны были позиции враждующих сторон. У него было достаточно времени, чтобы рассчитать все до мелочей: место, время сражения. Он занял широкий холм, спускающийся до самой реки, предоставив сопернику открытое пространство ее противоположного топкого берега; он выбрал утро, когда восходящее солнце будет слепить глаза защитникам короля; он умело разместил резервные силы в тени и укрытии спускающегося с холмов леса.
И еще он прекрасно знал, что его вызов будет принят: не допустят же благородные рыцари сражение в черте города, где мирные жители подвергались бы опасности. Конечно, во дворце останется стража. Но что эта горстка сможет сделать против войска? Он, ведь, не собирался церемониться и сразился бы даже в храме ради победы. Пусть сразу привыкают уважать силу.
Герольды затрубили в рога, вызывая на поединок двух самых славных рыцарей с обеих сторон. Герцог не мог отказать себе в удовольствии насладиться в полной мере представлением, в котором он был и главным героем, и главным режиссером-постановщиком. И вот два рыцаря с двух противоположных сторон остановились друг против друга; их разделяла только водная гладь. Прозрачная, безмятежная вода лениво перебирала мелкие камушки, освобождаясь от ночного оцепенения испарением белесой паутины тумана. Река в этом месте, широко разливаясь, имела небольшую глубину и совсем незаметное течение. Лучшего брода было не сыскать. Но воины застыли, глядя друг другу в глаза и не решаясь пересечь эту условную преграду. Вновь затрубили рога, выказывая нетерпение и укоряя за промедление. Кони стремительно метнулись навстречу, сближая всадников. Когда-то они были близкими друзьями, а сейчас между ними легла пропасть непонимания. Вскоре за каждым из них вырастет курган мертвых тел. Но сначала они — два друга должны сразиться в поединке, в котором не будет победителя, ибо как жить дальше, осознавая, что ты пронзил копьем бесконечно близкого тебе человека.
Глаза в глаза, а за спиной стоят и ждут исхода рати. Кто в поединке одолеет? Но почему рука не поднимается направить острие копья в грудь соперника?.. И железо падает из рук всего от двух слов: «Здравствуй, друг!» А в следующее мгновение мощная стрела, пущенная из знаменитого арбалета герцога скрепила в последнем объятии друзей навеки, пронзив обоих сразу, и река приняла их в свое лоно, став надежным убежищем от всех земных страстей. Да уж, от этих благородных никогда не знаешь, чего ожидать; вечно они путают все карты и своей нелепой выходкой могут изменить весь ход событий. Пора с этим кончать! Рука герцога готова была взметнуться вверх, отдавая приказ к наступлению… Ну что еще? Откуда этот юнец?!
Юный менестрель перебором струн своей лютни внес совсем иную ноту в зловещую тишину тревожного ожидания. Он запел о любви и прощении, о прелестях жизни и красоте природы. Его чистый голос был так убедителен и настраивал на мирный лад. Сражение стало казаться бессмысленным — жизнь так прекрасна! Герцог со скрежетом зубов рванулся вниз, держа наготове натянутую стрелу. И последний куплет песни оборвался на полуслове…
Гул голосов не предвещал ничего хорошего. Ах, если бы не он послал стрелу в этого безоружного певца, почти мальчика. Но что-то незримо присутствовало в пространстве — что-то такое сильное, мощное, что действовало на каждого, выявляя самую его суть, самые сокровенные уголки души. Невозможно было притворяться, маски срывались беспощадно. Знакомый удушающий приступ ярости уже подкатывал к самому горлу… еще несколько мгновений, и он уже не сможет управлять собой. И тогда все можно потерять…
Герцог нечеловеческими усилиями собрал всю свою волю, повернул поводья коня к лесу, где стояли резервные силы. Медлить было нельзя, ситуация вышла из-под контроля, все приходилось менять на ходу. Только верные ему люди могли сейчас переломить ход событий. До первой крови в бою, а там все пойдет, как по маслу.
Вновь зазвучали рога, призывая к началу сражения. Впереди на вороном коне мчался всадник, его черный плащ был подобен огромным крыльям. За ним следовал знаменосец со знаменем, на котором большая хищная птица преследует лань. А на некотором расстоянии мчались всадники в красных плащах с вышитыми на них черными крыльями. Копыто вороного коня врезалось в зеркальную гладь воды, нарушив ее идеально ровную поверхность. И каждый последующий шаг коня встречал невидимую преграду. Чуть не доехав до середины реки, конь в изнеможении остановился. Напрасно его хозяин рвал поводья и вонзал острые шпоры, породистый скакун не мог преодолеть невидимую черту. Герцог спрыгнул в воду и потянул коня за уздцы. Тот мотнул головой, вырвал поводья и помчался прочь. В таком жалком и беспомощном положении еще никогда не доводилось быть члену царской фамилии. Свита же его, слегка приотставшая, топталась в нерешительности на берегу.
А в следующее мгновение границы реального раздвинулись, как во сне. Сон и явь слились воедино. На огромном камне, который торчал из воды совсем недалеко от герцога, появилась женская фигура — Дева с золотистыми распущенными волосами и лютней в руках, ярко освещенная лучами утреннего солнца, неземной красоты… Полилась мелодия, заполняющая все пространство вокруг. Ей вторили камни, травы, деревья, леса, горы, небо…
Принц сидел под огромным дубом, его свита, состоящая из семи всадников, устроилась чуть поодаль, щадя растревоженные чувства своего господина. Как ни спешили они вернуться на родину, отдых был необходим и им и их коням. В ушах принца все звучали слова его матери, он уже нисколько не сомневался, что больше не увидит ее живой. Сердце сжималось в судороге отчаяния. Незаметно он погрузился в сон. Он увидел очень странного старичка: коренастый, жилистый, кожа шершавая коричневого цвета. Лесовичок какой-то!
— Кто ты? – спросил принц.
— Ну, трудно так сразу объяснить. Можешь считать меня Хранителем этого леса, а ему о-го-го сколько лет! Я – его дух, его память, его прошлое, настоящее и будущее. Ну, ладно, не затем пришел. Что же ты сдался на самом последнем повороте?
— Я должен домой срочно возвращаться, там что-то страшное случилось!
— Еще нет. Но может случиться, тебе, действительно поспешать надо. Я не о том, что домой повернул, это правильное решение, я о том, что веру потерял.
— Да где она, эта Дева? Никто ее так и не нашел!
— Это не правда. Только, кто находил, не болтал об этом.
— Так значит, ее многие находили?
— Ну не так уж и многие. Я тут с тобой много болтать не могу. Да и тебе торопиться надо. Слушай внимательно, не перебивай. Что не поймешь, потом разъяснится:
Давным-давно на этой поляне жили удивительные люди. Они называли себя бардами. Их женщины были высокие, стройные, златовласые. Они умели сражаться не хуже мужчин. Никогда их не могли взять в плен, хотя многие мечтали об этом. Очень красивые они были. Да, ты верно подумал, что эти женщины похожи на Деву, на поиски которой многие рыцари тратили целые годы. Когда-то маленькая девочка была посажена своей матерью в лодку. Вместе с ней положили меч и лютню. Лес принял все заботы на себя. Девочка выросла. Она сильно отличалась от других людей: многое было ей под силу, что другим и не снилось. Она могла внезапно появляться и исчезать, словно дивное видение. Могла играть на лютне и петь. Она была необыкновенно красива. Не мудрено, что те, кто видел ее, очаровывались ею. Они, я имею в виду мужчин, отправлялись искать ее. Но где? Она могла появиться на скале, куда добраться было почти не возможно, или под деревом, или еще где…
Замечено было, что она появляется на полях сражения и поддерживает тех, кто защищает свою землю, своих близких и вообще тех, кто борется за справедливость. Обычно она вставала за спинами ею избранных и пела, подыгрывая себе на лютне. И тогда новые силы вливались в тела сражающихся, а их души наполнялись верой в победу. Никогда не проигрывали те, за чьими спинами появлялась эта Дева. Поэтому и считалось, что она дарит Меч Победы.
— Но прошли уже века с тех пор, как ты сам только что сказал. Почему же до сих пор в нее верят и ищут ее? – не выдержал принц долгого молчания, у него много было вопросов. Но властный жест Патриарха лесов остановил его.
— Не трать драгоценное время на вопросы, а то мы с тобой до утра говорить будем, я и так знаю, что ты хочешь спросить. Отвечу тебе на самое главное, остальное домыслишь.
Так сильна была вера в эту Деву, что она могла появляться и после того, как покинула этот мир. Ее душа была чиста, она не принадлежала никогда земным силам, а потому и могла делать многое, что другим чудом кажется. Она целиком посвятила себя этому служению, и будет появляться среди сражающихся, пока вера в нее не иссякнет.
— Но последний вопрос…
— То, что ты видел, морок был, обман. Многие попадались на эту уловку сил темных. Да у тебя защита мощная. Матушка твоя – твой ангел-хранитель в буквальном смысле, ей спасибо скажешь, ее могиле поклонишься, когда вернешься. Все, нам с тобой обоим пора.
Хранитель дубравы исчез, а принц пробудился от этого удивительного сна. Первая заря уже занималась. Надо было отправляться дальше…
Страх, злоба, ярость и отчаяние окончательно помутили рассудок герцога. Тетива натянута, а расстояние совсем небольшое… со свистом стрела рассекает пространство (уже третья по счету)… стон тысячи голосов протяжным гулом пронесся над долиной реки, и тысячи глаз следили за полетом стрелы… Очень многие воины, не задумываясь, приняли бы эту стрелу в свою грудь, если бы это было в их власти… И время остановилось…
А потом оно повернуло вспять, и в считанные секунды перед герцогом промелькнула вся его жизнь. Он теперь ясно осознавал, что это ее последние мгновения: сейчас стрела полетит обратно, и не скрыться от нее никуда… Эта мысль пронзила его сознание, подобно молнии. И перед его глазами возникла еще одна картина: лес, дубрава, поляна, лицо прекрасной женщины с разметанными от резких движений прядями золотистых волос… Он силится пронзить ее грудь клинком меча, но какая-то невидимая преграда мешает достать до нее…
Стрела вонзается в горло; герцог с глухим карканьем, как подкошенный, падает в воду, которая смыкается над ним. Воцаряется гробовая тишина…
Дева подняла руку, указывая на горную тропу: там ехало семеро всадников, они очень спешили. Многотысячное «ура» потрясло речную долину и раскатистым эхом отразилось от скал, срывая с них отдельные камни. Так люди приветствовали вернувшегося принца. Он даже и не заметил засады на своем пути — так стремителен был бег коней…
И вот недавние враги стискивают друг друга в крепких объятиях: кто плачет, кто смеется… А те — в красных плащах, старались незаметно ускользнуть. Да их никто и не удерживал среди такой радости.
А со стороны городских крепостных стен ехал вооруженный отряд рыцарей. Их возглавлял пожилой седовласый сурового вида человек. Это был король, который страшно разгневался, случайно узнав о предстоящем сражении с герцогом, своим злейшим врагом. Это потрясение вернуло ему память и рассудок. Воины из свиты короля приготовились защищать его до последней капли крови, когда он еще только утром жалкий, растерянный ходил из угла в угол, бессмысленно бормоча что-то себе под нос… То ли вид вооруженных воинов, то ли еще что — преображение произошло мгновенно: властным тоном он потребовал объяснений.
И вот он, как прежде, в седле, и воскресла надежда, что при появлении короля очень многие воины одумаются… Когда же они услышали громогласное «ура», то совершенно были сбиты с толку. Подъехав поближе, они увидели ликующую толпу людей, окружившую семерых запыленных всадников. Сердце короля еле выдержало от нахлынувшей на него волны радости, а люди разошлись в разные стороны, склоняясь в почтительном поклоне перед своим государем. Он медленно ехал по образовавшемуся коридору из живых людей к маленькой группе спешившихся всадников… Один из них бросился к нему навстречу. Неужели этот зрелый мужчина — его мальчик? Король едва узнал своего сына.
Неужели этот старый седой человек — его отец? Мелькнуло в голове принца, а, ведь, прошло всего несколько лет… Какое горе пережил он, что так сильно постарел.
«Отец! Прости, прости…» — все повторял принц, стоя на коленях перед старым сгорбившимся человеком, руки которого лежали на его плечах. Король долго молчал, а потом произнес: «Не за что… Ты одержал главную победу… ты победил самого себя. Это мало кому удается. Смотри — вот доказательство этому» — и он указал на скальный выступ крутого берега. Прекрасная Дева с лютней в руках в сияющих лучах солнца совсем не походила на бледное лунное видение ночных грез неопытной души. Так только душа, распятая между небом и землей — между земным долгом и верностью своему идеалу — начинает звучать, подобно натянутой струне…
Шелест вековечного леса тихо пересказывал смутные воспоминания о давнем времени. Совсем уже стерлась память о былых сражениях, курганы поросли стройными соснами и березами. В лес приходили за ягодами и грибами, и никто из приходящих не хотел или не мог выслушать его легенды, бережно им хранимые о давно минувших эпохах, о славном народе, жившем с ним душа в душу, с которым он пел одни песни и дышал одним воздухом. Его любимые дети исчезли безвозвратно в мглистом пространстве беспощадного времени.